После развода, для реализации своих тайных желаний меня занесло в кабак. Отдохнув по полной, познакомился с очаровательной девушкой. Представилась Лидой, дала телефон. На следующий день, решив форсировать события, позвонил ей. После недолгой беседы, договорились встретиться. Взяв все необходимое для праздника души (бутылку водки, красное вино, и закусь) и как мартовский кот рванул на встречу.

Она пришла на свидание, как все дамы с опозданием на полтора часа и заявила: «По пути мы зайдем к подруге». В голове пронеслось: «Повезло!». Вечер вырисовывался стать незабываемым. Симпатичная хозяйка квартиры, улыбнувшись очаровательной улыбкой, представилась: «Ирина, располагайтесь как дома».

За порогом была уютная однокомнатная квартира, аккуратная и красивая с примечательной большой кроватью, сразу притянувшей мой взгляд. В голове второй раз всплыло: «Повезло!!!».

Ира включила чайник: «Проходите на кухню сейчас будем пить чай, а мы пока пошепчемся». Обе подруги закрылись в комнате. У меня промелькнула мысль «ЧАЙ…?, ну да ладно, может здесь такая прелюдия», с этими мыслями и направился на кухню.

Вот тут и началась первая часть Марлезонского кордебалета.

Только переступил порог кухни, из под дивана, как из норы вылетел пушистый зверь и вцепился мне в ногу. От неожиданности, рефлекторно, как заправский футболист ногой отправил пушистую тварь с троекратной скоростью обратно в логово. И, как ни в чем небывало, стал накрывать стол. Водку пока доставать не стал, но бутылку вина заранее откупорил и поставил в центр сервировки. Сел за стол и стал ждать развитие событий.

Закипел чайник. Из комнаты послышался веселый и полный задора девичий смех вселявший в меня надежды. Распахнулась дверь на кухню, хозяйка с милой улыбкой на лице, взяла чайник в руку…. и в туже секунду на ней повисла озверевшая кошка, разрывая когтями ногу в клочья. Ира, заорав благим матом, метнула на стол горячий чайник.

Выплеснувшийся кипяток ошпарил лучшую половину меня. Я взвился в воздух вместе с сервированным столом. Кромкой падающего стола кошку срезало с ноги, и расплющило пальцы на ноге хозяйки. Все заметались по тесной кухне, попутно круша обстановку и изрыгая матерные проклятия. На грохот и вопли погибающих людей в дверях кухни нарисовалась моя подруга. Обезумевшая кошка, обнаружив путь к спасению, метнулась в сторону выхода. Уткнувшись в ноги подруги она продолжила свой галоп, но уже по женскому телу, стремительно приближаясь к симпатичному личику Лиды.

Я, чтобы не допустить вандализма, взяв поправку на упреждение, размахнулся могучим кулаком от начала кухни и…. от всей души ВМАЗАЛ в район «кошки». Ноги Лидочки медленно оторвались от пола и она беззвучно, головой вперед скрылась в недрах темного коридора. Что-то громыхнуло. Наступила тишина.

Весь пол кухни был залит кровью и вином. Хозяйка была с ног до головы красного цвета, из ноги текла кровь, в коридоре было тихо, жгло ошпаренную плоть. Адский зверь улетел вместе с подругой.

Мы с Ирой, озираясь по сторонам, двинулись по коридору. В самом конце коридора лежал упавший массивный шкаф. Из под него эротично торчали соблазнительные ножки Лиды.

Убрав в сторону мебель, с осторожностью, опасаясь кошки начали раскапывать одежду. Под кучей одежды откопали милое лицо моей подруги. На нем сияла перекошенная кровавая улыбка в стиле терминатора перед смертью. Лида пребывала в глубоком нокауте.

Кое-как привели ее в чувство. К счастью память у нее отшибло удачно подвернувшимся шкафом.

Из комнаты донеслось жуткое рычание. Мы спешно вернулись на кухню и стали зализывать раны. Мне со стороны дам было уделено особое внимание. Висящую в ванной простыню пустили на бинты. Первая часть кордебалета была окончена.

Немного прибрав, стали размышлять, что делать дальше, хотя и так было понятно: «Тварь надо мочить!». Хозяйка решила уладить конфликт миром и пошла спросить у кошки, почему она так себя неоднозначно ведет.

Послышалось милое: «Кыс, кыс»… затем шипение, рычание и вопли хозяйки. Ира выскочила из комнаты с располосованной рукой. «Надо усыплять» - процедила она сквозь зубы. Руку перевязали. Все погрузились в свои «МОГИЛЬНИКИ» в поисках ветеринара-убийцы. Выходной день, почти ночь, поиск не приносил результатов. Наконец один врач согласился, договорились о цене и стали ждать.

Около двух в дверь позвонили. На пороге появился лысоватый, невысокий дядечка, с небольшим чемоданчиком в руке. Внимательно посмотрев на нас, он поинтересовался: «Кого усыплять и где клиент?». Хозяйке сразу стало плохо, она сползла по стенке.

«Пусть пока полежит, а вы будете помогать» - сказал врач указав на нас пальцем. Мне доверили шубу, чтобы накрывать жертву, а Лида вооружилась стальной трубой от замененного стояка воды.

Далее он разъяснил подробный план убийства. Набрал в шприц яду и мы выдвинулись на передовую.

Зайдя в комнату, мы услышали утробное рычание из под кровати. Ткнув в меня локтем ПИЛЮЛЬКИН скомандовал: «Подымай кровать!». На полу под ней, сжавшись в комок, сидело милое существо и смотрело на нас. И тут доктор нарушил весь тщательно разработанный план. Встал на колени и «кыская» пополз к «кошке». И тут началась Вторая часть кордебалета. Дикая тварь с дикого леса узрела цель и ринулась вперед. Вцепилась в доктора, тут же завопившего: «СУ-У-К-А-А!!!!!!!!!!».

Лида не растерялась и ловко махнула трубой. Удар был жесток, точен… и пришелся мне чуть выше локтя. Подумав о вечном, я отпустил кровать на спину врача-убийцы, подтолкнув его в гостеприимные объятия кота-убийцы.

Позже, контуженного ветеринара оттащили и на кухню. Весь окровавленный, он изрыгал проклятия. Бросив шприц с согнутой иглой на стол, он сказал: «Кошка-то бешеная!» . «А сразу по нашему виду непонятно было?!!» - прошипела Лида.

Простыня кончилась, но нам повезло, в чемоданчике у эскулапа было много перевязочного материала. Пока шла очередная перевязка хозяйка пришла в себя и спросила: «ВСЕ?». «Еще нет, но уже скоро» - процедил сквозь зубы доктор.

Порывшись в чемодане спец по ликвидации домашних животных достал пистолет, очень похожий на настоящий, и сообщил нам: «Сейчас я с ней разберусь!». Хозяйка опять сползла по стенке.

«За мной» -прозвучала команда. «А как же план?»- подумал я, но переспрашивать у вооруженного, неадекватного человека желания не было.

Ворвались в комнату. Кошка сидела на шкафу и всем своим видом говорила: «РАЗОРВУ ВСЕХ!!!»... Киллер вскинул наган и почти в упор выстрелил. Кошка потеряла очередную жизнь и телепортировалась на лысую голову ветеринара. Все опять завертелось. Тыкая наугад пистолетом возле своей макушки , ветеринар вел беспорядочную пальбу. Две пули разнесли окна. Мы залегли. «Сейчас сам застрелится» - с надеждой подумал я. Ситуация накалялась.

Лида, решив положить конец вакханалии, подскочила, с визгом оторвала кошку от головы доктора, лишив его бережно лелеемых остатков волос и швырнула ее на пол.

- «Трави!!!» - заорала она.

- «Я шприц не взял» - проскулил окровавленный врач.

Мы опять отступили. Все по старой схеме: заматывание бинтами, проработка плана и снова в очередную атаку.

Я ворвался в комнату и успел удачно накинуть шубу на животное. Навалились втроем. Франкенштейн вонзил шприц, выдавил содержимое. Кошка дернулась, вытянулась и умерла. Все было кончено. Меня потряхивало, очень захотелось домой.

Док принес пакет и запихнул в него труп. «Пойду похороню в помойке» - сообщил он. На пороге комнаты нарисовалась бледная хозяйка. В ту-же секунду пакет ожил и разорвался. К всеобщему ужасу тварь вернулась из Ада. Все оцепенели.

Лида впала в агрессивное состояние и как «горец» размахивая своей трубой уничтожила все остатки роскоши в комнате. Досталось всем включая кошку и дока. У него тряслись руки, когда он набирал в шприц очередную порцию яда.

«Набирай все что есть»- орала Лида. Кошка умерла в очередной раз, отдав последнюю тринадцатую жизнь. Все сидели вокруг трупа и тяжело дышали. Док произнес: «Мне завтра ротвейлера надо идти усыплять», и глядя на Лиду, добавил: «Пойдёшь со мной?». Все впали в бесконечную истерику.

Было уже утро. В дверь позвонили. На пороге стоял наряд полиции, остолбеневший от панорамы. Перед ними стояли «Всадники Апокалипсиса». Забинтованные, окровавленные с перекошенными лицами. Док держал за хвост мертвую кошку, у его ног лежала хозяйка.

Старший наряда произнес: «Шумим. Соседям мешаете спать. ГДЕ ОСТАЛЬНЫЕ ТРУПЫ?!!»

Далее объяснения, протоколы. Не интересно и банально. Доку ушел так и не спросив об оплате, но абсолютно счастливый.

Этот вечер в обществе двух красоток, действительно стал НЕЗАБЫВАЕМЫМ. Хотя и не так, как я ожидал.

«Воздушный бой»: хлоеморец

Кино с большой буквы «Ха», потому что с Хлоей. Великое.
Просто сюжет

Если совсем коротко, то Вторая Мировая война, Хлоя Морец летит на самолёте, и то падает, то не падает, то снова падает. Самолёт — военный бомбардировщик типа Боинг-17.

Начало — чистый порнофильм. Белокурая бестия с губами, с глазами, с кудрями в компании четверы... пятеры... короче, скольки-то мужиков, невозможно понять, скольки. То есть там всего-то экипаж одного бомбардировщика, но они как будто постоянно подсаживаются новые. Типа, когда каждый уже отмочил шуточку про Хлою, появляется свежий мужик и тоже мочит.

Хлоя лезет в самолёт с толстой сумкой на ремне, это он, это он, Хлоя-лётный-офицер. С секретной миссией, поэтому они должны её взять с собой.

У мужиков скепсис. Они запихивают Хлою в пулемётную башню под днищем самолёта, чтобы она там командовала сама собой. А секретную сумку вида «квадратный чемодан» берёт под свой контроль один из самых симпатичных лётчиков.

Забыл сказать. Фильм очень короткий, буквально час-двадцать, поэтому Хлоя с самого начала уже с рукой на перевязи и с фингалом под глазом. Всё равно ж потом поранится, а время — деньги.

Хлоя летит и злится, мужики по рации потешаются, самолёт скрипит и по чуть-чуть теряет мелкие части. Вокруг тревожная грозовая ночь.

И тут Хлоя видит гремлина. Гремлина, да. Гремлин шкандыбает по обшивке самолёта. Сам он размером с Хлою, а Хлоя вообще довольно приличная.

И гремлин ставит Хлою в неудобное положение.

Потому что ей надо о нём доложить по рации наверх, а он гремлин, а её и так уже засмеяли в три слоя, а тут ещё и в психические запишут.

— Ну блять, — думает Хлоя. Закатывает глаза и говорит в рацию, что видит, пффф... движение. Скажем так. Приём-приём.

Наверху взрываются хохотом. Хлоя недоумевает, как её угораздило попасть в самолёт одновременно с гремлином и с гоблинами.

Тем временем гремлин заходит со спины, резко распахивает люк пулеметной башни снаружи и — ААААА! — пугает Хлою. Хлоя пугается, кричит, лупит гремлина, захлопывает перед ним люк. В дверце люка и стенке башни есть петельки для замка. Чтобы люк не открылся снова, Хлоя вставляет в петельки палец.

Гремлин дёргает дверцу на себя, палец ломается.

Хлоя кричит.

Гремлин просовывает длинную когтистую лапу и до крови цепляет Хлою почти что за правую грудь.

Хлоя кричит.

Пока одной рукой Хлоя кричит, второй она нащупывает у себя на теле револьвер, потом патрон, потом заряжает, потом нервно щелкает барабаном и наконец стреляет в гремлина через дверцу. Гремлин пугается и убегает.

Хлоя достает из петельки кривой палец и распрямляет его себе обратно. Кричит. И ещё стонет. Мой респект русскому переводу — кричит и стонет Хлоя так часто и выразительно, будто это всё ещё порнофильм.

Распрямлённая Хлоя надевает наушники рации. Там мужики как раз спрашивают, какого чёрта Хлоя стреляла и у неё что, есть пистолет?! Хлоя говорит, что это не она, не стреляла, и пистолета у нее нет.

Мужики спрашивают, чего она тогда кричала.

Хлоя говорит, что испугалась птицу.

Мужики записывают Хлою в психические.

Чтобы как-то разрядить обстановку, прилетает японский истребитель и начинает приближаться к ним снизу. Мужики сверху его не видят, а Хлоя видит и просит у капитана разрешения дать японцам прикурить.

«Точно психическая»,— думают наверху. В это время внизу непослушная Хлоя взводит пулемёты и прикуривает японцу сама. Прикуренный японец падает, дымя.

Мужики сразу прощают Хлое все свои сексистские шуточки и высказывают готовность взять её взамуж буквально один за другим.

На середине признаний кто-то вдруг озадачивается, откуда всё же у Хлои пистолет, какой-то странный акцент, умение мочить из спаренных пулемётов и вообще, давай выходи из башни, разберёмся. Хлоя баррикадируется в башне, заклинивая механизм.

Нет, в этот раз не пальцем, хотя я прям ждал.

Мужики говорят, что раз так, они откроют секретную сумку и сами всё выяснят. Хлоя морец, то есть, тьфу, молит их не открывать, а мужик, который защитник сумки, даже немного идёт против товарищей. Но они отнимают сумку, открывают, видят там маленького ребёнка и удивляются.

А я как раз накануне посмотрел «Тихое место 2» и дети в сумках меня пока не удивляют.

Дальше идёт короткая вставка из Санта-Барбары о нелегкой судьбе, мужьях, любовниках, трагедии разделенной семьи и короче, защитник сумки, оказывается, Хлое любовь, а ребенку отец. Ну просто так случайно получилось.

Это уже ни в какой порнофильм не лезет, согласитесь. И все замерли, как будто к ним едет ревизор.

Тут обстановку разряжает гремлин. Он начинает курочить самолёт снаружи, а потом пробирается внутрь, вешает там кому-то люлей и крадёт сумчатое дитя.

Потом высовывается из раскуроченного днища самолёта, нагло обнимая сумку, и машет Хлое длинным языком. Хлоя высовывается из башни и палит в гремлина из револьвера. Гремлин сбегает, сумка повисает на железке и болтается над бездной.

Хлоя кричит, вылезает из башни наружу и начинает карабкаться по днищу летящего самолёта к висящей сумке. Подозрительно напоминая при этом самого гремлина.

Хлоя карабкается.

В процессе Хлоя много стонет и немножко кричит.

На стоны прилетают три японских истребителя и начинают изумлённо летать вокруг Хлои, постреливая.

Один сбивает пулеметную башню, оставляя вместо нее дырку в самолёте снизу.

Хлоя добирается до сумки, ловит её «в последний момент» (тм), и вместе с ней карабкается обратно. Повисает на краю дырки из-под пулемётной башни, закидывает сумку внутрь фюзеляжа.

И — ах! — срывается вниз.

Ровно в этот момент под падающей Хлоей пролетает подбитый японский истребитель и взрывается. От взрывной волны Хлоя меняет направление и закидывается обратно через дырку точнёхонько внутрь самолёта.

Над Хлоей склоняется один из мужиков и удивляется, как она здорово залезла в самолёт, прям хоть сейчас готов на ней жениться.

В ту же секунду его убивают пулеметной очередью.

Другой мужик рядом на полу борется с гремлином. Хлоя помогает ему и бьёт гремлина по башке.

Мужик удивляется, как она смогла забраться в самолёт, тут же случайно открывает бомболюк и выпадает через него наружу.

Хлоя опять бьёт гремлина и тот выпадает из самолёта через дверь. Мы узнаём, что гремлин ещё и крылатый.

Самолёт тем временем почти полностью состоит из открытых отверстий.

Хлоя пробирается в кабину, где капитан интересуется, как это она выбралась из пулемётной башни. Через секунду капитан умирает, простреленный японцами в пяти местах.

Хлоя кричит второму пилоту, что надо садиться, а сама бежит в хвост самолёта, где ещё один мужик. Видимо, хочет предупредить его, чтоб он не спрашивал, как она забралась в самолёт. Но он спрашивает и разбрызгивается мозгами по палубе.

Мужики реально на исходе. Второй пилот, один стрелок и отец рёбенка с самим ребёнком.

Хлоя садится за штурвал и спрашивает второго пилота, хули они так пикируют, когда надо тихонечко планировать.

Пилот говорит, что у них заклинило руль высоты и Хлоя предлагает перевернуть самолёт пузом кверху, чтобы руль высоты сработал в нужную для них сторону.

Они берутся за штурвалы и тянут. Пилот кричит. Хлоя кричит. Самолёт хочет, чтобы всё уже поскорее закончилось.

Некоторое время они летят вверх тормашками, а потом переворачивают самолёт обратно и шлепаются на пузо посреди заливных лугов. Держась друг за друга, выбегают из самолёта и самолёт с видимым облегчением взрывается.

Все устало стоят. Отец ребёнка, который вообще-то до этого всего не знал, что он отец, встаёт перед Хлоей на колено и собирается предложить ей жениться прямо взаправду, а не как остальные члены экипажа.

Тут из-за угла выбегает гремлин, даёт отцу быстрого леща, хватает сумку с дитём и бежит через ручей.

Хлоя включает яжмать, догоняет гремлина, бьёт по башке, отнимает сумку и возвращает отцу.

И медленно поворачивается обратно к сидящему в ручье гремлину.

И отрывает себе рукав, чтоб не мешал.

Гремлин видит это и начинает, хромая, убегать. Хлоя снова догоняет его, опрокидывает на спину и начинает тяжёло, жестоко, по-черному бить. Мужики стоят поодаль и смотрят, как Хлоя методично вбивает гремлина в дно ручья.

Хлоя ломает гремлину когтистую лапу и втыкает её ему в горло.

Потом возвращается к отцу, берёт ребенка и начинает кормить его поцарапанной грудью, глядя в тревожную даль.

«Ледяной драйв». Краткий сюжет фильма

По гигантскому алмазному карьеру медленно ползет маленький стотонный самосвальчик. По тому, как тревожно и одиноко он ползет, сразу становится понятно — маленькому самосвальчику конец.

Где-то в другом конце карьера под землёй суетятся потные американские мужчины с бурами. У них кипит работа. Слышен крик: «Прямо в скалу, мужики! Вот так!». Очевидно, зритель застаёт как раз тот момент, когда горняки понимают, куда таки надо бурить.

В шахту заходит проверяющий горняк и спрашивают, почему у них выключены датчики метана.

Вместо ответа нам опять показывают самосвал. Стена гигантского карьера вероломно подвзрывается точно в том месте, где проезжает самосвал. Самосвал с криком «А-а!» падает замертво на дно карьера.

— Где-то взрыв! — чутко констатирует проверяющий горняк в трясущемся тоннеле. — Похоже, где-то в карьере! — не унимается он. И он, конечно, прав, потому что вокруг горняков больше вообще ничего нет, кроме карьера и вечной мерзлоты.

— Мы попали в метановый карман, — упавшим голосом говорит рядовой горняк номер один.
— Это невозможно! — говорит второй горняк, стоя посреди шахты, в которой отключены датчики метана.
— Бежи-и-и-им! — начинает плановые эвакуационные мероприятия бригадир.

Мужчины бегут. Один из горняков бежит с топором (с топором?), но это, видимо, тяжело, поэтому он отбрасывает топор (топор?!) в сторону. Топор попадает в стену шахты и даёт искру.

Всё взрывается.

А где-то на грузовике едет Лиам Нисон. Он дальнобойщик. У него клетчатая рубашка, зубочистка и раненный ПТСРом брат. Брата зовут то ли Корди, то ли Горди, то ли Курти, то ли Гурти. Переводчик ни разу не повторился с произношением за весь фильм. Брат плоховато говорит, зато умеет разобрать и собрать грузовик прямо на ходу, не заглушив двигателя.

Тем временем на шахте говорят, что для спасения засыпанных горняков нужен устьевой модуль.
— Устьевой модуль, — говорит меркантильный директор шахты.
— Устьевой модуль, — говорят пыльные шахтёры.
— Устьевой модуль, — говорит чиновник в высоком кабинете.
— Устьевой модуль? — говорит Лоуренс Фишберн, самый матёрый дальнобойщик. — Охренеть! — добавляет он.

Становится понятно, что без устьевого модуля вообще никак не обойтись. На шахте его, что характерно, нет. Фильм начинает заигрывать с жанром документалистики.

Устьевой модуль надо срочно везти фурой очень издалека сквозь ледовые трассы и горные перевалы. Тут стало понятно, что фильм на самом деле про логистику, поэтому я буквально задрожал от интереса и от воспоминаний.
Всё прямо так, как двенадцать лет назад, когда я работал логистом: нужно много машин прямо сейчас, доставить груз нужно вчера, сезон ледовых перевозок закончился, но «может быть вы все-таки, как-нибудь, ну пожалуйста, нам очень надо, доставите?». Только в жизни ещё просили подешевле и чтобы водители не спали, не ели, ходили по маленькому прямо на ходу, а по большому не ходили, желательно, вообще.

Вернёмся к фильму. В общем, всё очень опасно, ехать нельзя ни в коем случае. Дурацкая затея. Шансов никаких. Верная смерть. По машинам.

Лиаму Нисону приходит смска о подвиге. Собирается крутая команда: Лиам Нисон с братом, Лоуренс Фишберн сам с собой, молоденькая индианка, у которой на шахте родственник. И ещё очень подозрительный страховой агент буровой компании.

Пока суд да дело, горняки хрипло сипят под землей. У них есть сигнальная труба, им стучат по трубе азбукой морзе.
— Мы повезём устьевой модуль, — стучат им по трубе снаружи.
— Блять, — стучат горняки в ответ.

Водители на трёх грузовиках героически готовятся. Под вдохновляющую музыку они садятся в кабины и ставят на приборные панели фигурки с дрыгающимися головами. Такие должны быть у каждого героического дальнобойщика! В каждую фуру погружен устьевой модуль, потому что один модуль хорошо, а три — лучше.

Им нужно проехать сначала по замёрзшему озеру, потом через перевал, а потом через мост. Трасса для настоящего подвига.

По озеру надо ехать так: с определенной скоростью, не слишком быстро и не слишком медленно. Если остановишься, то лёд не выдержит, поэтому останавливаться ни в коем случае нельзя.

Один грузовик быстро ломается и два других останавливаются.

И задним ходом подъезжают поближе к первому.

Никто не торопится. Грузовики сцепляют между собой тросами, чтобы... если один грузовик уйдет под лёд... то остальные тогда... эээ... тоже... эээ. Зритель имеет дело с настоящими профессионалами.

Задний грузовик тонет, вместе с ним нелепо тонет Лоуренс Фишберн в самом расцвете сюжетной линии.

Два других грузовика начинают удирать, они гонят изо всех сил, а за ними по льду идут трещины как в мультике «Ледниковый период». Потом они попадают в полосу талой воды, грузовики начинает мотать из стороны в сторону и случается авария.

Спустя треть фильма один грузовик утонул, а два других перевернулись. Это успех.

Лиам Нисон вылезает из грузовика.
— Отлично, что мы перевернулись — говорит он, — теперь вес грузовиков распределен равномерно, не то что на колёсах. И лёд не треснет. А сейчас случится снежная буря — вон она уже идёт — станет холодно и лед станет толще. Всё круто.

Тут наступает время интриги.

Все начинают всех подозревать. Хрипло дышащие горняки подозревают друг друга в пособничестве меркантильному директору шахты. Лиам Нисон, подначенный страховым агентом, подозревает индианку в порче грузовика и потоплении Лоуренса Фишберна.

Страховой агент строит козни и показывает своё истинное лицо. Он запирает Лиама Нисона с братом в прицепе грузовика и уезжает на втором грузовике вместе со связанной индианкой. Грузовики они перед этим умудрились взаимопоставить на колёса с помощью лебёдок.

Лиам Нисон с братом выбираются из запертого кузова и очень этому рады. «Ура!» — кричат они друг другу. «Хрусь!» — начинает проваливаться под лёд их грузовик. Они достают грузовик, показывая недюжинную слаженность и братскую взаимопомощь.

В результате слаженности и взаимопомощи прицеп со вторым из трёх устьевых модулей тонет ко всем чертям.

Брат тоже частично тонет, но никто и никогда ещё не смог умертвить родственника Лиама Нисона, поэтому брата выловили и оживили.
Настаёт пора справедливости.

Выясняется, что руководство шахты приказывало выключать датчики метана, чтобы шахту не закрыли. А горнякам доплачивали за молчание. То же мне интрига, конечно.

Страховой агент в сговоре с директором шахты, индианке грозит смерть, а спасательной операции — провал.

Всех спасает хорёк.

В машине индианки весь фильм хранился хорёк брата Лиама Нисона. Не спрашивайте. Хорёк вызывает огонь на себя, кусает страхового агента и даёт индианке сбежать.

Погоня. Индианка жмёт изо всех сил на грузовике с прицепом. Лиам Нисон с братом жмут изо всех сил на грузовике без прицепа. Злодеи жмут на джипах и снегоходах. Погоня выглядит медленно и максимально беззубо.

Страховой агент сбрасывает на героев снежную лавину и индианку протыкает ёлкой. Лиам Нисон вытаскивает из неё ёлку и погоня продолжается.

Кажется, что фильм идёт уже пять часов.

Погони и драки сливаются в бесконечный калейдоскоп. Герои и злодеи душат друг друга, выкидывают из кабин, залезают обратно, хрипят, меняются грузовиками, снова хрипят, душат и выкидывают. Проткнутая ёлкой индианка кряхтит на заднем сиденье. Уныло играет героическая музыка, бюджет на спецэффекты явно подходит к концу.

Наконец последний грузовик из последних сил проезжает последний хлипкий мост. Мост за ним рушится. Индианка выскакивает из кабины смотреть на упавший мост и бросает грузовик. Оскорбленный невниманием транспорт начинает сползать задом обратно к мосту.

Брат Лиама Нисона преграждает грузовику дорогу собой и раздавливается с ужасным хрустом. Герои долго прощаются с братом, но потом вспоминают, что там вообще-то ещё горняки и они уже почти даже не хрипят.

Устьевой модуль доставлен на шахту в последний момент (тм). На кой чёрт вообще нужен устьевой модуль, обычному зрителю понять решительно невозможно. Но из шахты начинают выходить живые горняки, поэтому все отвлекаются на чудесное спасение.

Меркантильный директор шахты получает в нос, Лиам Нисон получает новый грузовик, а хорёк получает лакомство.

История про винты.

Сначала все плавали без винтов. Особенно, конечно, интересно было плавать без винтов в Арктику. Всем так хотелось поскорее сгинуть в ледяных пустошах, что ждать изобретения парового двигателя не было никаких сил.

Корабль просто должен был быть достаточно прочным, чтобы доплыть туда, где можно замёрзнуть насмерть. И выше полярного круга для этого вполне хватало небольшого деревянного корабля.

Например, у поморов был поморский коч. Не знаю, что значит слово «коч», но почти наверняка это синоним слова «конец».

Чтобы немного оттянуть неминуемый коч, у поморского корабля была хитрость. Форма корпуса была такая, что когда он сдавливался льдами, то не сразу с хрустом шел на дно, а выскакивал на поверхность, как вишнёвая косточка, которую сжали пальцами. После чего поморы могли ещё какое-то время тащить коч по льду. Похоже на древний кёрлинг — кто дальше проскользит, прежде чем остановиться навсегда.

Но потом появились винты.

Из-за винтов плавать стало легче, поэтому чтобы наверняка сгинуть в ледяных пустошах, заплывать приходилось всё дальше и дальше.

И дальше.

Двигатели, которые вращали винты, становились всё мощнее. Да и сами корабли, чтобы преодолевать толстые льды, становились всё больше и больше.

И больше.

Возникла проблема гребных валов. Чем больше корабль, тем длиннее у него гребной вал. Потому что двигатель приходилось ставить где-то в середине корабля: если поставить двигатель сзади, то он перевесит, и долгая мучительная смерть от холода сменится быстрой и бесславной смертью от утопления.

В могучем ледоколе, который уж точно довезет экипаж сквозь льды на верную смерть, вал может быть гигантским 30-метровым цельнометаллическим бревном диаметром в метр.

Я рассказал об этом другу и он сказал: «Ого, 30 метров! Какой большой. Наверное, у капитанов ледоколов нет проблем с самооценкой». Вообще, наверное, да. Конечно, пока мимо не проплывёт ледокол, у которого гребной вал 31 метр.

Но вот в какой-то момент один капитан ледокола решил дать задний ход. Мы, конечно, не думаем, что он струсил героически замерзать насмерть, и считаем, что просто решил чуть отойти, чтобы как следует разогнаться и броситься на лёд, как морской котик на берег бассейна в океанариуме.

И тут выяснилось, что задом ледокол идёт сквозь льды заметно увереннее, чем передом. Хочешь погибнуть геройски? Разворачивай ледокол — и впёред... Назад. Теперь всё буквально как у Кастанеды — «смерть стоит за левым плечом».

Дело в том, что когда ледокол идёт задним ходом, то винты у него спереди. И они режут лёд, помогая движению. Все просто привыкли, что винты у кораблей сзади, и когда изобретали ледокол, то сразу как-то не подумали.

Но можно ли двигаться к гибели ещё быстрее? Конечно, да.

Тут, правда, вмешалась маневренность. Самый прямой путь в гибельные ледяные пустоши — не всегда самый быстрый, поэтому некоторые участки лучше огибать. А на большом корабле с вот таким вот гребным валом это сложно. Рули работают от давления воды, корабль худо-бедно поворачивает только с ходу. А если скорость маленькая, то поворота не выйдет.

Вот было бы круто, если бы поворачивались сами винты.

И начали думать. Сначала решили что-то сделать с гребными валами. Самооценка капитанов, конечно, важна, но валы же реально огромные! А ведь нужно протащить этот дрын через пол-корабля, сквозь отсеки, да ещё загерметизировать, да ещё смазывать... Ой, всё.

Поэтому основной двигатель теперь не вращает гребной вал напрямую. Он вырабатывает электричество для компактного электродвигателя. Электродвигатель спокойно ставится в корму и они там с винтом и коротенький гребным валом уже сами договариваются, чего-как.

Электродвигатель чем ещё лучше — он резкий как понос. Хочешь — вперёд, хочешь — назад, хочешь — как хочешь и за доли секунды. Ему реально вообще всё равно. Чисто современный инфобизнесмен против старого дизеля-консерватора.

Но мы же хотели поворачивать сами винты. Пожалуйста, вот она — новая эра, самый быстрый путь в ледяные объятия смерти. Винторулевая колонка!

Электродвигатель больше не лежит мышкой в корме корабля. Он вместе с гребным валом, который теперь совсем крошечный, засунут в водонепроницаемую гондолу и подвешен к корпусу снизу. Из гондолы торчит винт. Вся гондола целиком вращается вокруг своей оси и называется винторулевой колонкой. Корабль поворачивает и плывет куда хочет, хоть с места сразу вбок.

А компания, которая эту штуку придумала, назвала её Azipod и, в общем, надолго стала монополистом, потому что это вам не стеклоподъемники делать. И теперь все такие винторулевые колонки называются азиподами — как ксерокс, только мощностью в 25 мегаватт.

Правда, тут инициативу у ледоколов перехватили танкеры, которые возят всякое по Северному морскому пути. Потому что только стремление к прибыли иногда пересиливает жажду смерти. «Больше золота!» — как завещал нам раджа из мультика про золотую антилопу. Что характерно, перед смертью.

Так вот, танкеры тоже огромные, ещё побольше ледоколов, и им тоже нужно преодолевать льды. Поэтому азиподы для танкеров делают специальными, боевыми.

Им точат винты.

Танкер с тремя наточенными азиподами — лютая силища. Когда он разворачивается кормой вперёд, то лёд, который поумнее, сам трескается и торопливо тонет. И это арктический лёд — не беленькая корочка на луже после первых заморозков, а монолит в три метра толщиной с прочностью, как у бетона.

В общем, тот лёд, который остался на пути танкера, получает по полной программе. Два винта рвут его на части, а третий винт размывает безжизненные останки по сторонам, чтобы не пачкали борта.

Танкеры из тех, что побольше, вполне могут прогрызть торос, который торчит над водой на три метра, а под водой — метров на пятнадцать.

Вероятно, такими штуками скоро оснастят и большие атомные ледоколы. Чтобы уж точно ничего больше не помешало человеку надёжно сгинуть в бескрайних ледяных пустошах.

В доме кот – оберег от невзгод. Мышам убивец и тать. Детям забавник. Старикам баюн и утеха.

Коли котофей послушен слову хозяйскому, разору в горнице не творит, горшков с печи не кидат, ночами не орет – благость в доме почиет. И покой.

Окон терема своего без нужды не растворяй. А растворив, сетьми да укрепи. Дабы кот, птах вольных узрев, с подоконника во двор не сверзиша, божей волею помре.

Яств и пития коту давай в меру. «Китикатов» и «Вискасов» заморских отринь. А дай лучше творогу, сколько потребно, мяса ошпаренного от коровы или телка, но не рыбы морской и речной. И гадов ползучих.

Лекарь коту потребен особый, дабы настоями пахучими умастил шкуру от паразитов разных. Опосля того раз в год в лапу заднюю скотину иглой целебною уязвил…

Узрев лужу кошачью на ковре персидском, аще ко всему и говны его смердящия, смирись. Скверны на животину не рцы, не лайся, рукам воли попусту не давай. Сердцем во гневе же укрепясь, котяхи твердыя на лопату сбери и снеси в лоток кошачий, где им быть след. После взять лист бумаги белой, в луже зловонной обмочиши, в лоток же помести. Кота же бить негоже. Не рвать ух егонных, лап и усов. Харей в говны совать такоже мало для дела пользительно.

А ежели отрок котиный суетен и егозлив еси, то брать его десницей за ворот. Да в зекалы нахальные глядючи, шипи, слюнями в харю плюй да перстами шуйцы по усам лупи. Егда пользы не возымеет – повтори. Покель пощады не запросит тонко и голосно. Смиловившись, отпусти.

Как, подрасташа, кот кошки алкать почнет, лекаря призови вкругорядь. Дабы тот ножом преострым ятры евонныя усек. И благость в доме почиет. И покой. И благорастворение в воздусях.

И помни до века. Кот лапы имат числом до четырех и хвост долгий. Поелику обид ему не чинить, ибо росту он малого.

Привет, друзья, я Серега! Ну да вы помните. Хочу признаться в одной пикантной теме. Дело в то, что я дрочу. Осуществляю этот процесс красиво, мужественно, на загляденье, но пикантность ситуации в том, что это общественно-полезное занятие. Сейчас объясню.

Все вы слышали про доноров спермы. Стать им может практически любой мужчина от 18 до 35 лет. Тут самое важное — количество сперматозоидов в 1 мл семенной жидкости. У среднего мужчины около 15 млн сперматозоидов в 1 мл, у донора должно быть не менее 60 млн. Если сперматозоидов мало, то образец выкидывают и денег не платят. Я уникален, у меня 70 млн и поэтому меня в клинике очень любят.

В смешных фильмах вы все видели, как это происходит, отдельная комната, кино для взрослых. Никаких ассистенток, медсестер в коротких халатах нет, а жаль. На выходе, если образец удачный, платят 1500 рублей. Деньги мизерные, но я это делаю из любви к искусству. Вы, конечно, подумаете, дурачок, какой, нашел чем хвастаться. Однако после акта любви самого себя любимого, приглашают к психологу клиники. Там сдача теста на уровень интеллекта и тест Айзенка на темперамент. Мой ай-кью — 109 балла из 130, это очень прилично. В доноры не берут у кого меньше 70.
Я считаю, что это хорошая тема, помогать женщинам, которые хотят иметь детей.

Однако это все была преамбула к нашему рассказу, чтобы стало ясно в какой жопе в прямом и переносном смысле я оказался. Скоро поймете.

В один прекрасный солнечный денек я вышел из клиники в отличном расположении духа. На вырученные за мой бесценный материал деньги собирался купить себе вискарь, Джек Дэниэлс. Я люблю Джэк Дэниэлс. Вы скажите, фигня, кукурузный бурбон, но люблю и все, отстаньте.

Внезапно мне путь преградила вылезшая из Ауди Q7 бабенка. Ну такая, колобочек, со следами былой красоты на когда-то смазливой рожице. Я смутно узнал ее. Она вместе с мужем держит в нашем городке пару СТОшек. Баба хваткая, как водится в этом бизнесе, поэтому сразу взяла быка за рога и сказала, что ей от меня надо. Типа муж старый, ни к чему не годный бытовой алкаш, хочу родить ребенка от здорового, с пробирки не хочу, специально сидела пасла около клиники мужиков, я ей понравился. Если залечу, получишь полтос, поехали.

Ну вы же понимаете, что мои ягоды годжи были к моменту разговора изрядно опустошены, да и бабенка на любителя, договорились связаться на неделе.
Вечером позволил таки себе культурное возлияние и по минованию двух дней, признаться, даже забыл о давешнем разговоре. Чу, звонит телефон и немного надтреснутый женский голос зовет меня в глубокое эротическое путешествие без резины и со счастливым окончанием в неведомое доселе лоно.

Что тут сказать, трахаться она, конечно, любила. Номер в гостинице и на мне трясет немалыми такими бидонами знатная кобылица. В тот момент, когда уже начал закатывать глаза, она внезапно спрыгнула с меня и впилась своими сахарными устами в мой вздыбленный орган. И что же я ощутил. Как будто то мой член попал в пылесос, устланный мягким и теплым. Хватило нескольких секунд, чтобы драгоценный биоматериал влетел в небо кобылице.
Упс,- сказала она, - придется еще.

Тогда мне это показалось неплохой идеей, продолжать знакомство. Типа с каждым разом сперма станет все лучше и результат залета гарантирован.
Сутки я занимался своими делами, опять звонок, опять гостишка. В этот раз трахались долго и с взаимным наслаждением. Я опять был готов к кульминации, как внезапно она соскочила и сказала: «Хочу в попу». И не успел я удивиться, как мой дергающийся в предоргазменных конвульсиях член оказался в узкой дыре крольчихи-извращенки.

Шли дни, перетекая в недели. Она уже без стеснения пользовала свою выхлопную трубу, а, признаться, анальщицей она была виртуозной и тут настигла меня тоска-кручина.
Моя миссия ради жизни на земле дала трещину, первые 10 раз, когда тебя пользуют были прекрасны, но наскучило, а тут еще она во время очередного соития запустила в мой газогенератор свои два пальца и начала ими умело массировать девственную простату.

Про зачатие уже никто и не говорит. А трахать замужних шаболд мне пролетарская совесть не позволяет. Много их свободных и покрасивше ходит в мини-юбках.

Что делать, други? Как выйти из ситуации?

Трактат об онанизме

Часть I (напористая, категорическая)

С соплей до влас седых дрочил и буду -
Не страшен геморрой и ревматизм.
Я "Дуню Кулакову" не забуду -
Мне девок всех заменит онанизм !

Не страшен трихомон и твердый шанкр -
К чертям пустые траты на врачей !
Я баб давил бы гусеницей танка -
От них все беды, знаю сволочей !

Я ненавижу слезы истеричек,
Их сериалы и звонки по часу.
Кругом лишь шпильки и не сыщешь спичек,
И хрен дождешься после бани квасу !

Часть II (умеренная, самодостаточная)

Для суровых мужских ушей
Тишина лучше всякой награды.
Не зацепишь от бляди вшей,
И не надо стирать помады !

Как младенца, свой член держа,
Расчехлив, как подствольник, головку,
Очень нежно, как волк ежа,
Приласкаешь свою морковку.

Выбирая обхват и ритмичность,
Сделай двести-четыреста фрикций -
Ты себя сохранишь как личность
Безо всяких излишних амбиций !

На порнуху иль бабу живую,
Иль, представя себе секс-бомбу,
Ты закончишь в "пизду" тугую -
Не в "одесскую катакомбу" !

Наши руки нежнее влагалищ -
Ими можно чинить микроскопы !
Так что помни всегда, товарищ,
Обойтись можно даже без жопы !

Ты, как девочка, ляжешь на спину,
Расположишь удобней подушку
И забудешь беду и кручину,
Помня лишь между ножек игрушку.

Чтоб заснуть, вам не надо таблеток -
Приласкаешь себя, дорогого.
Без Маринок, Наташек и Светок
Сон наступит у парня любого !

Часть III (эякуляционнная, заключительная)

Для онанизма вам хватает рук,
И свет при этом можно сэкономить.
Я вам скажу как преданнейший друг -
Дружить с собою нужно и не спорить !

Да, нету наслажденья под луной
Прекрасней и доступней онанизма -
И инвалид дрочит рукой одной
Надежнее любого механизма !

В очередях за шампиком стоять ?
Торты домой тащить и ананасы ?
Уламывать весь вечер эту блядь !?
Креолку лучше вспомню и пампасы !

Мой мозг картину мигом нарисует -
И платья шелк, и черные чулочки.
Каблук высокий вас интересует ?
Трусы в горошек ? Это лишь <цветочки> !

Я групповуху враз воображу
И девок трех как минимум со мною
Одну лижу, а на второй сижу,
А третьей шерсть лобка покрашу хною !

Дрочить в кинотеатре и за партой,
На лекции, в сортире иль в постели -
Да хоть в кабине над полетной картой !
Ведь главное - чтоб вы дрочить хотели.

ПОСЛЕ СМЕРТИ

Семён Петрович Килька вчера умер, а сегодня пошел на свидание. Смерть облагородила простое мужицкое лицо Кильки аристократической бледностью. Глаза его приобрели умиротворенную тихую загадочность. Такая фантазию многих женщин разжигает до неприличной, вульгарной яркости. Черты породистой мордвинской физиономии Семёна стали жёстче. Носогубные складки скульптурно затвердели, скулы покрылись тенями, лоб стал выше и Килька от этого будто бы поумнел. А он и действительно поумнел — смерть несёт с собой философское озарение и житейскую мудрость. Решение не отменять свидание было следствием этой неизбежной метаморфозы. «Умер, ишь ты! Трахаться не расхотелось» — думал Килька.

Мозг мертвеца работал на каком-то ином, сверхчеловеческом уровне. Семён Петрович на утро после своего успения вдруг отчётливо понял, что любимый сериал «Тамбовский мент» — говно, а заговор сионских мудрецов, в который всю сознательную жизнь он истово верил — полная хуйн@. Будь Килька живым, такие интеллектуальные потрясения привели бы его в смятение, но сегодня свежий покойник остался невозмутим. Нового себя он принял как должное, как человека который по Мамардашвили, наконец, на пути самосозидания, поднялся к вершинам духа и разума. А такому любая даст. Фамилию Мераба Константиновича Семён Килька услышал на канале «Культура» в тот тяжёлый период прошлой жизни, когда у его телевизора сломался пульт и бедолага три дня не мог переключиться на НТВ.

*

Встреча с женщиной состоялась в «Столовой №21».

— Килька Семён Петрович, — представился Килька Семён Петрович.

— Монохром Светлана Леонидовна, — представилась женщина.

Труп и живое тело пожали друг другу руки. Взяли на раздаче макарошки с подливой и тефтелями, бутылку «Огурцов», вишнёвого компота и четыре порции салата «Витаминный». Сели за столик.

— Сразу хочу сказать, — сразу сказала Монохром, — Ебус@ я только по вторникам после полудня. У меня дивергентное расстройство сексуальности. Приходится соблюдать дисциплину.

— То есть вы блядь? — уточнил Килька.

— Конечно. Но это купируется.

Семён Петрович разлил по первой. Светлана Леонидовна разломила вилкой тефтелину.

— Ваше имя — Светлана. Оно не настоящее, — сказал Килька.

— Как это? — спросила Монохром.

— Его придумали литераторы. Востоков или Жуковский в начале девятнадцатого века. До революции семнадцатого года этим именем называли пароходы. И только при большевиках, когда церковь прижали к ногтю, оно обрело популярность среди реальных людей.

— Семён, я вас хочу! — Монохром дернула рюмку, выдохнула и закусила тефтелью.

— Но сегодня воскресенье, — заметил Килька.

— Так ведь и вы не настоящий человек, — женщина игриво подмигнула Семёну и вытерла ладонью подливу с мясистых губ.

*

Водку Семён Петрович засунул во внутренний карман пиджака. Салаты Светлана вывалила в полиэтиленовый пакет и спрятала в сумку. Пара двигалась к остановке, чтобы сесть в маршрутку, выйти у дома Монохром и скорее трахнуться. Сверхчеловеческий разум Кильки сразу сообразил, как женщина разгадала его загробную тайну. Всё из-за жары. Вернее, не всё, а только трупный душок. Внушительные ноздри Светланы Леонидовны, в глубине которых острый взор Семёна без труда разглядел густую волосню, тренированным нюхом учуяли нежить.

— Я работаю на фабрике «Сызранский парфюм» старшим ОО. Привыкла слышать нестандартные ароматы, — делилась Светлана.

— ОО? — переспросил Семён.

— Объект опытов. А вы кем?

— Я бросил пахать на дядю в девяносто восьмом. С тех пор похищаю детей, колю им «Реланиум», прячу в Раменском лесу, а потом прикидываюсь добросовестным гражданином и вместе с волонтёрами ищу пропавших.

— Ого, как здорово! Вы и есть тот самый Лесовичок! А как погибли?

— Папаша одной моей жертвы сумел меня вычислить и засандалил финку в сердце.

— Вот зануда! Такую историю похерил. А мы пришли. Это мой дом.
Семён и Светлана поднялись на третий этаж, зашли в квартиру, разделись, подмылись и легли в кровать.

*

— Это она, дырка от финки? — толстый палец Светланы Леонидовны залез в рану и немного поковырялся в теле Семёна Петровича. — Какой звук интересный. С таким же мой бывший муж чавкал борщом, когда я ему зубы скалкой выбила. А сердце, у вас, Семён, и правда не бьётся.

— Это она, дырка от природы? — толстый член Семена Петровича залез в вагину Светланы Леонидовны и немного там поковырялся.— Какой звук интересный. С таким же мои калоши дождливым днём чавкают в лесной грязи, когда я тащу детское тело на смерть. А вы ведь соответствуете своей фамилии. Как так вышло что вы чёрно-белая?

Отвечать Монохром не спешила. Она елозила задом под Килькой, стараясь кончить. Шикарные ноздри раздраконились ещё сильнее, Семёну казалось, что вот сейчас они его засосут и он умрет окончательно, исчезнет навсегда в ноздревых волосах, точно его жертвы среди деревьев.

— Не вздумай раньше меня, понял? — хрипела Светлана.

Семён и не посмел бы так оскорбить женщину. Тем более эту. С отсутствием цвета в душе. Черные волосы, белая кожа, серые соски, серый язык, серое влагалище, серые глаза. Серая смерть Кильки. Настоящая. Он чувствовал, стоит ему кончить, и он сдохнет таким образом, что трахаться больше не захочется.

Мозг Семёна Леонидовича лихорадочно искал отвлечения на полупустых антресолях подсознания. Вот в бумажной трухе истлевший пионерский галстук, значок с кудрявым Лениным. Вот глобус без подставки, вот любимая игрушка — железный Т-34 с одной резиновой гусянкой — вторую порвал хулиган Цымбалюк. Вот мамина косметичка — красная многоярусная коробка с кучей пустых ячеек из-под теней, с треснувшим зеркальцем. Вот отцовская отвёртка — рукоятка полая, под колпачком ещё насадки. Беременная отвёртка. Мозг нашел отвлечение. Мозг зацепился. Нельзя беременеть нам с Монохром. Совсем нельзя.

— Кон-чаа-ааа-ююю! — разродилась Светлана, задергалась.
Семён вытащил член из серой утробы. Посмотрел на него — даже его мертвый цвет не был таким безжизненным, как отсутствие души в Светланином мясе. Головка ху@ Кильки ещё таила в себе отголоски пунцового прошлого.

— Ты не кончил, Сёма? Хочешь я ротиком?

Семён Петрович внутренне блеванул, метафорически. Ласковость Монохром и угроза орального холода отрезвили скончавшегося мужчину.

— Я мужчина, — ответил Семён, — Я буду пить водку!

*

Килька нажрался и уснул. Во сне он видел, как ненасытная Монохром со всей своей дивергентной сексуальностью надрачивает ему вялую писю, седлает его, охает, рычит, тычет серыми сосками в безвольный его рот, снова кончает.

*

Утром доедали салат «Витаминный». При жизни витаминами Семён Петрович не брезговал, не собирался делать этого и после.

— Кушай, Сёма, кушай!

— Ага.

— Силы нам понадобятся.

— Ага. Всё. Доел.

Демонстрируя хозяйственность Светлана Леонидовна прибрала стол, вымыла посуду, достала из шкафа початую бутылку рома. На этикетке Весёлый Роджер.

— Ты спрашивал, как я стала чёрно-белой? Смотрел фильмы про Бэтмена? Там злодеи падают в чан с химикатами и становятся разноцветными как клоуны. Взрыв на складе «Сызранского парфюма» превратил меня в такую вот... Хм, актрису немого кино. Токсичное производство. Но ты не переживай. Ребенок будет здоровым. Я его уже чувствую. Сам посмотри.

Монохром задрала ночнушку, и Килька увидел, как под белой кожей женского живота шевелится зародившаяся ночью мертвая жизнь.

Буквы есть ? Есть
Значит, это текст !

Во времена работы в IT решило к нам наше американское начальство приехать. Познакомиться, а заодно и Сибирь посмотреть. Американские миллионеры - они не только люди скромные, но ещё и смышлёные. Они понимали, что русский народ не поголовно в обнимку с медведем, балалайкой и перманентно пьяный, чтобы не замёрзнуть на лютом морозе. "Сибирь, как Сибирь. Люди, как люди." - думали они и садились в самолёт. Сибирь копила силы, чтобы не осрамиться перед гостями.

Накопленных сил хватило на скромные -45 за бортом самолёта. Стюардесса ужаснулась и перепутала циферки: "За бортом самолёта -55 градусов." - сказала она. "Нам каюк." - поняли американцы и достали вязаные шапочки из экологичных чебурашек. К такому жизнь их не готовила. В забеге до автобуса, от автобуса к машине, которую грели всю ночь, отмёрзли сначала уши. Натянутые шапочки, снизу поджатые поднятыми к затылку воротниками, не грели от слова совсем. Куртки и подошвы элегантных ботинок держались дольше, лопнув только на финише. Басурмане поняли всю прелесть тулупов и шапок-ушанок любой конфигурации и степени заношенности. Жизненная необходимость водки в таких условиях проникла в каждую клеточку их тела вместе с морозами. Хорошо, пусть будет коньяк.

Они хотели шапок и валенков, тулупов и выпить. Они были согласны на медведя, только пусть будет тёплый. Их катили в магазины одежды, любезно включив попогрейку, предусмотрительно положенную на сиденья и включенную на полную мощность. Милые, воспитанные и крайне терпеливые люди, они держались сколько могли. Сначала растаяли обледенения, потом начало припекать. "Мне горячо снизу." - робко сказали они, потрясённые контрастностью дружелюбия Сибири.

Именно в этот год дороги чистили катастрофически плохо. Чистили только те, до которых хоть как-то добрались ЖКХ. Остальные не чистили совсем. Виртуозность вождения в обледеневших колеях была отточена до уровня джедаев, фарватер улиц был изучен во всех нюансах. Впереди вылетевший из колеи грузовичок лихо крутанулся и законопатился обратно в колею. "Это очень опасная дорога?" - миллионеры сидели с круглыми глазами, подпирающими свежекупленные шапки-ушанки. "Ну что вы, это как раз ничего так." - утешили их.

Они писали блоги для друзей, рассказывая о жизни в Сибири. "Сегодня я шёл до работы пешком." - на фото круглые глаза смотрели из намёрзшего на бороде и усов сугроба. Два частокола ресниц обрамляли глаза. Американские друзья замирали в восторге. "Никогда не ходите по улицам, засунув руки в карманы. Когда вы упадёте, вы не успеете их достать." - на другом берегу океана зрители прижимались друг к другу и искали поддержки. "Вы не представляете, насколько это безопасная страна. Они оставляют своих детей играть под присмотром незнакомых людей и не боятся, что их украдут." - в ответ летел вздох удивления.

Они улетали довольные и понявшие все прелести ушанок, балалаек и водки. Проникшиеся духом Сибири, и обещали прилететь снова. На всякий случай летом.

Знаете, что самое смешное? Они прилетели. Конечно же летом, чтобы не было этих морозов и экстрима. Именно в это лето к нам приехал цирк-шапито с медведями. Это были очень мелкие медведи и их выгуливали на поводках невдалеке от скрытого за кустами шатра. Познавшие морозы и колеи американцы, считавшие что знают всё о России и водке, затихли, глядя на гуляющих на поводках невдалеке от дороги медведей.

Надеюсь, мы оправдали их ожидания.

Из книги В. Пелевина "S. N. U. F. F.".

Пятьдесят шесть. О мухах.

Разве могу осуждать мух за то, что е...тся? Однако когда на моей голове, злит. Так же и пидарасы. Когда в тихом уединении делают то, к чему лежат их души, кто возразит? Но они устраивают факельные шествия и приковывают себя к фонарям на набережной, дудят в дудки, бьют в барабаны и кричат, чтобы все знали про их нрав — что-де лупятся в очко и долбятся в жопу. Истинно, они хуже мух, ибо мухи только изредка согрешают на моей голове, пидарасы же изо дня в день пытаются совокупиться в самом ее центре. Мухи по недомыслию, пидарасы же хладнокровно и сознательно.

И через то постигаю, что пялить они хотят не друг друга, а всех, причем насильно, и взаимный содомус для них только предлог и повод.Сто восемь. О музыке.

Те, кто долго жил среди пидарасов, говорят, что они втайне стыдятся своего греха и стараются поразить всякими фокусами. Думают про себя так: «Да, я пидарас. Так уж вышло — что теперь делать… Но может быть, я гениальный пидарас! Вдруг я напишу удивительную музыку! Разве посмеют плохо говорить о гениальном музыканте…» И поэтому все время стараются придумать новую музыку, чтобы не стыдно было и дальше харить друг друга в дупло. И если б делали тихо, в специальном обитом пробкой месте, то всем было бы так же безразлично, как и то, что долбятся в сраку. Но их музыку приходится слушать каждый день, ибо заводят ее повсеместно. И потому не слышим ни ветра, ни моря, ни шороха листьев, ни пения птиц. А только один и тот же пустой и мертвый звук, которым хотят удивить, запуская его в небо под разными углами.

Бывает, правда, что у пидарасов ломается музыкальная установка. В такие минуты спеши слушать тишину.

(Выдержки из Дао Песдын, священной книги для гаданий)

— Шеф, не могу, не ломается этот шалаш! — психовал в трубку экскаваторщик Гоша Горбатов. — Чертовщина какая-то!

С самого утра Гошу отправили демонтировать бывший продуктовый магазин «Ручеек». По сравнению с соседними супермаркетами, сляпанными из пестрого пластика и фиктивных скидок, необлицованный серый «Ручеек» выглядел уныло и бесперспективно. На магазине висели какие-то неоплаченные долги, которые не давали ни продать его, ни сдать в аренду.

В итоге было принято решение просто снести этот пережиток светлого прошлого, а на расчищенной земле слепить очередную многоэтажку, где цена за квадратный метр будет приравниваться к половине стоимости бюджетного б/у авто. В обозримом будущем некоторые люди будут стоять перед выбором: купить десяток Renault Loganи открыть таксопарк или взять студию с видом на гаражи и полуживой стадион «Юность».

Горбатов уже третий раз упирал свой ковш то в кровлю, то в грязные, закоптившиеся стены, но магазин отказывался ломаться. Экскаватор гудел, дымил, вставал на дыбы, но произвести впечатление на одноэтажное здание ему не удавалось.

— Ты там два часа уже и до сих пор ничего не демонтировал?! — орал в трубку начальник.

— Ну почему, пару окон выбил, — признался Гоша.

— Завязывай, на вечер уже самосвал заказан, надо будет вывозить мусор. Так что давай, не ленись!

— Понял, — буркнул Горбатов и сбросил вызов.

Выйдя из кабины, Гоша решил зайти в магазин и осмотреться. Возможно, там стены толщиной в метр — тогда он выбрал неверную стратегию.

Внутри было достаточно просторно, пахло плесенью, мышами и почему-то неминуемой взбучкой. Из оборудования остались только старые весы и прилавок, за которым раньше стоял продавец и отпускал товары. Стены оказались совсем не толстыми, за отвалившейся штукатуркой Гоша разглядел не самую лучшую кладку и сквозные дыры размером с палец в растворе.

— Что ж ты мне мозги паришь, — сплюнул на пол Гоша.

— А ну, не плеваться, иначе сейчас швабру выдам, — раздалось откуда-то эхом.

— Чего?! — испугался Гоша и включил фонарик на телефоне. — Кто тут? Ведутся демонтажные работы! А ну, брысь! — крикнул он в пустоту.

Никто не ответил. Гоша посветил в разные стороны, но никого не обнаружил.

— Ау! — позвал он снова.

Тишина. Дойдя до прилавка, Гоша заглянул за него. Тоже никого. В потемках он смог разглядеть какую-то тетрадку, валявшуюся на полу.

«Долговая книга Алевтины Андреевны», — прочитал Горбатов на лицевой стороне, сдув с неё пыль.

Открыв тетрадь, он увидел огромный список фамилий, адресов и цифр.

— Родионов Антон, улица Северная, дом 11, квартира 7, — прочитал Горбатов вслух, и в помещении тут же раздалось:

— Двести двенадцать рублей.

— Да чтоб тебя! — подскочил на месте Гоша. — Кто здесь?!

Тишина. Гоша огляделся — никого.

— У проклятого здания крыша никак не едет, а у меня, похоже, вполне, — потрогал Гоша свой лоб и снова взглянул на записи.

Рядом с адресом виднелось несколько цифр. Сложив их, Гоша получил ровно двести двенадцать рублей.

«Вот те раз», — удивился Горбатов, сопоставив сумму долга с той, что ему только что послышалась.

Он решил попробовать прочесть еще одну фамилию:

— Вера Петровна, Мира, 37, квартира 40.

— Пятьдесят рублей сорок копеек! — снова раздался голос. — И ещё сумку должна вернуть красную!

— Кто говорит?! Покажись! — скомандовал Гоша, но, не дождавшись в очередной раз ответа, прочел еще одно имя, которое больше было похоже на прозвище: — Дюша Теплица.

— Триста писят, — незамедлительно произнёс голос.

— Адрес неполный! — ударил Гоша пальцами по тетради.

— Тепличный комбинат, — внёс пояснения голос. — Плюс обещал листья смести у входа.

Гоша полистал страницы и пробежал взглядом по остальным фамилиям, Список был немаленький, но большинство долгов уже было вычеркнуто.

— О! Сергей Сергеевич, — ухмыльнулся Гоша, увидев ФИО и адрес своего шефа, который жил неподалёку.

— Пятнадцать рублей мне этот засранец не донес за пельмени!

— Здесь что, дух или типа того? — спросил Гоша.

— Типа того, — признался голос. — Я тут уже одиннадцать лет сижу неприкаянная, жду, когда эти наглецы долги вернут. — Голос, судя по всему, принадлежал Алевтине Андреевне — хозяйке долговой книги.

— Так я сейчас здание снесу, и не придется вам больше ждать! — попытался обрадовать духа Гоша.

— Ага, щаз-з. Пока я всё до копейки не получу, хрена с два ты тут чего снесешь!

— Да как же так? У меня сроки, самосвал скоро приедет!

— Ха, да я сроки знаешь как меняю! Вчера колбаса была годной еще до девятого числа, а сегодня я заветренную часть срезала — и уже до пятнадцатого. В общем, пока все долги мне не вернутся, считай здание неприступно — на нем печать похлеще ГОСТа.

— Горбатов, ты где? — раздалось с улицы.

— Тут! — отозвался Гоша и выбежал наружу. — Шеф, вы не поверите, что я нашёл!

— Новую работу?! — прикрикнул на него начальник. — Другого объяснения невыполненного задания я не представляю.

— Нет, тетрадку с долгами! — Гоша сунул начальнику под нос старую тетрадь. — Тут и вы есть!

— Издеваешься?! — вены на лбу и шее начальники вздулись, а щеки стали красными, как стоп-сигналы.

— И не думал! Шеф, экскаватор здание не берет.

— Горбатов, ты мне горбатого-то не лепи! Этот карточный домик одним дыханием сносится, как в сказке про поросят!

— Сами попробуйте! — обиделся Гоша.

— И попробую! — начальник махом залетел в кабину и завёл двигатель. — Будешь лопатой и киркой разбирать, если я сейчас стену снесу!

Он со всей силы надавил на рычаг. Ковш уперся в стену, и кабина резко пошла наверх. Не удержавшись, мужчина вылетел из кабины на асфальт, сделав в воздухе половину сальто, вторую половину он докрутил уже на земле.

— Шеф, живой?! — кинулся Гоша к начальнику.

— Вот поросята, етить его, понастроили! — ругался Сергей Сергеевич.

— Шеф, тут такое дело… Не подумайте, что я головой поехал, — тараторил взволнованно Гоша. — Вы, судя по тетради, пятнадцать рублей не донесли в магазин.

— И что? — рявкнул шеф, разглядывая испачканные брюки.— Это было лет пятнадцать назад!

— А давайте попробуем вернуть! Вдруг на магазине проклятие какое?!

— Ты, Гоша, и правда головой поехал! — встал с земли шеф. — Как я деньги верну, если продавщицы давно в живых нет? Она померла за год до закрытия.

— А давайте в тетрадь положим! — предложил Гоша, у которого глаза блестели нездоровым азартом.

— Чушь какая-то, — пробубнил шеф.

Порывшись в карманах, он выудил смятый полтинник и бросил его в тетрадь. Гоша закрыл книгу, а когда открыл, вместо полтинника лежало тридцать пять рублей сдачи, а фамилия Сергея Сергеевича оказалась зачеркнута.

— Что за фигня? — вытаращил глаза шеф, сгребая сдачу.

— Фигня — твоя лапша, которую ты жене на уши вешаешь по поводу секретарши, — заговорила тетрадь, — а долги надо вовремя отдавать!

Шеф отпрянул от тетради.

— Чертовщина! — перекрестился он.

— Это Алевтина Андреевна, — объяснил Гоша. — Она сказала, что пока должники не расплатятся, здание снести не получится.

— Давайте я сам всё разом верну! — предложил шеф.

— Не положено! — гаркнула тетрадь.

— Мама дорогая, — задыхаясь и обливаясь потом, произнёс Сергей Сергеевич. — Ладно, Гоша, беги собирай долги, я пока самосвал отменю, ну её, эту Алевтину Андреевну. Она при жизни-то могла языком дел наворотить, а с ней паранормальной я точно связываться не хочу. Да и магазин сносить надо.

— Понял, шеф, бегу! — кивнул Гоша и нашел в навигаторе первый адрес.

***

— Значит, говоришь, ты — экскаваторщик, который пришел, чтобы забрать у меня двести двенадцать рублей долга, которые я не донёс в магазин, закрывшийся десять лет назад? — опираясь о дверной косяк плечом, спросил Антон Родионов — небритый заспанный мужчина лет сорока, который постоянно потирал нос.

— Ага, — кивнул взмыленный Гоша. — Тут вот весь список: молоко, сигареты, пиво…

— Да-да, что-то помню, — снова потер нос Родионов. — И призрак Алевтины не даёт тебе снести магазин?

— Ага.

— Что ж, я готов вернуть долг.

— Правда? — просиял Гоша.

— Ага, куда класть?

— Вот сюда, — раскрыл Горбатов тетрадь.

Родионов издал неприличный звук носом и плюнул в тетрадь.

— Вот, пожалуйста, — должник вытер рот рукавом, — сдачи не надо. Тоже мне, нашел лоха. Я вообще-то коуч по развитию продаж в интернете.

Тетрадь захлопнулась, скомкалась, затем снова раскрылась и плюнула в ответ в физиономию Родионову.

— Какого… — выругался Антон, вытирая лицо. — Совсем охренели?

— Родионов, обезьяна ты недоэволюционировавшая, — заговорила тетрадь. — Я тебе сказала тогда, чтобы ты до конца месяца деньги занёс?

— Ска-ска-зала, — выпрямился испуганный Антон и снова потер нос.

— Я тебя предупреждала, что если не занесешь, то я твоим родителям расскажу, как ты их дачу по пьяни спалил, а отцовскую машину в реке утопил?

— Д-д-да, Алевтина Андреевна. — Бледный Родионов был на грани обморока.

— У меня связь тут покруче, чем 5G, могу папке твоему целую презентацию отправить прямиком в обеденный сон, а потом ещё ретаргетингом напоминания в режиме видений и прозрений слать буду. Такой агрессивный контент кого хочешь заставит из завещания ребенка вычеркнуть.

— Не-не-не надо! — испугался Родионов и исчез во внутренностях собственной квартиры.

Через минуту он вложил в тетрадь пятьсот рублей со словами:

— Остаток — на нужды передовых технологий. — И захлопнул дверь.

— Откуда вы столько слов знаете? — спросил Гоша у тетради.

— Пф, да знаешь сколько в потустороннем мире инфоцыган, которые людей в интернете кинули? Они ко всем неупокоенным прилетают со своими повышениями конверсии продаж. И ведь не прогнать — духи же. Нахватаешься волей-неволей.

***

Следующей на очереди была Вера Петровна — женщина в возрасте, которая тяжело передвигала ноги и говорила с придыханием.

— Долг отдам, а с сумкой она обломится, — методично отсчитывала деньги из кошелька старушка.

— Петровна, ты совсем офонарела?! Сумку верни! — гавкнула тетрадь.

— А ты мне Ванечку верни, курва бумажная! — кинула остаток мелочи Петровна.

Гоша кое-как поймал на лету деньги тетрадью, и они тут же в ней исчезли.

— Ванечка твой мне даром не нужен был!

— А что же он к тебе тогда по пять раз на дню за спичками бегал?! — завелась Петровна.

— Да потому, что дымил он как паровоз! А еще приходил жаловаться на тебя — что ты ему кашу на воде делаешь!

— Ой ты, нежный какой! Я о нём всю жизнь заботилась, за питанием его следила, а он, видите ли, ходил в чужой подол плакаться! Гад двуличный! Не отдам сумку! Я в ней рассаду ношу!

— Вера Петровна, давайте я вам другую принесу? С мягкими ручками, фирменную! — лебезил Гоша.

— Не надо! Мне эта нравится. А макулатуре своей передай, что я ей все поля перечеркаю, если еще раз сунется ко мне!

— Петровна, я тебе в кошмарах являться буду! — угрожала тетрадь.

— Ага, вас там уже половина улицы и вся районная поликлиника собралась, милости прошу! Всё, некогда мне, на дачу надо, огород копать.

— О! Копать — это вам ко мне! У меня же экскаватор! — встрял Гоша.

— С ума сошёл, экскаватором грядки копать? Хотя… — задумалась Петровна, — туалет давно пора переставить, да и яблоньку бы убрать у теплицы. — Она долго бубнила что-то себе под нос. — Ладно, забирай. Только без дураков! Приезжай в субботу! Я тебе работу найду.

— Спасибо! — схватил Гоша сумку и начал с силой запихивать в тетрадь, которая давилась, но всё проглатывала.

***

Обойдя еще несколько адресов, Гоша пришёл к тепличному комбинату.

— Дюша Тепличный тут обитает? — спросил Гоша у охранника на КПП.

— Ага, в своём кабинете в основном обитает, — ухмыльнулся тот. — Это директор наш. По какому вопросу к нему?

Выслушав Гошу, охранник попросил его покинуть территорию.

— Вот ведь дослужился, корнишон! — ругалась тетрадь. — А раньше огурцами ворованными расплачивался со мной.

Тут ворота открылись, и из них выехал дорогой итальянский кабриолет.

— Вот ты где, кабачок переспелый!

Тетрадь выпрыгнула из рук Гоши и вцепилась в лицо мужчины за рулем. Тот еле справился с управлением, чудом не врезавшись в столб.

— Выбирай томат ты сливовидный, кошелек или нос! — кричала тетрадь, залепившая всё лицо Дюше.

— Кошелек! Кошелек! — кричал директор комбината. — Забирай! Я этими копейками подтираюсь! — кинул он тысячу в тетрадь.

— Это не всё! Ты мне листья обещал убрать перед входом!

— Сдурела, что ли? Я уважаемый человек! Общаюсь с серьёзными людьми! — поправил галстук и прическу Дюша.

— Человек, — обратилась к нему тетрадь, — ты, может, и человек, но отнюдь не уважаемый. У меня тут каждый твой украденный огурец записан, начиная с первого ящика и заканчивая вчерашней фурой. Хочешь, данные обнародую?

— Я тебе обнародую! — выхватил Дюша тетрадь из рук Гоши и порвал пополам.

— Вы что наделали? — крикнул Горбатов.

Не успел Дюша ответить, как тетрадей стало две.

— Теперь данные умножены на два. Попробуешь сжечь — и будут тысячи копий! — угрожала тетрадь. — Метла стои́т справа от входа, листья соберешь в мешки и вывезешь на своем дорогом ведерке, понял? — рявкнула она на Дюшу.

В ответ Дюша лишь что-то пробурчал и пошёл за перчатками.

***

— Ну что, вот и всё? Теперь ваша душа спокойна? — спросил Горбатов, когда Дюша погрузил последний мешок в салон своей машины и отъехал от магазина.

— Почти, — ответила тетрадь. — Там на последней странице еще одна фамилия.

Гоша долистал до конца и увидел написанную мелким шрифтом на полях фамилию Горбатов.

— Я же у вас ни разу не был.

— Ты не был. А вот отец твой постоянно заходил после работы. Он всегда сдачу забывал, рассеянный, — сказала тетрадь и сложилась. А когда открылась, Гоша увидел пачку бумажных денег.

— Ничего себе сдачу не брал, — присвистнул Гоша.

— Да это просто с учетом инфляции, — объяснила Алевтина Андреевна. — Бери и не стесняйся. А магазин теперь можно ломать. Правда, жалко его, хорошее место было. Столько воспоминаний…

— А хотите, я кредит возьму?! Этих денег, что вы дали, возможно, хватит на покрытие части долгов. Договор на строительство дома еще не заключен, может, получится что решить. Будем вместе работать!

— Сдурел?! Да знаешь, где я этот магазин видала?! Нет уж, сносите! А мне на заслуженный отдых пора! — закричала тетрадь и самоликвидировалась.

Гоша облегченно выдохнул и, сев в кабину, нажал на рычаг. Крыша магазина затрещала и сдвинулась с места.

Александр Райн

Я дежурный хирург в гинекологии на втором этаже. Скорая привозит молодую женщину.

Диагноз: "Посторонний предмет во влагалище."

Посмотрел на узи. Рыба–карп. Живая, еще бьется. Спрашиваю, зачем вы рыбу во влагалище засунули. Говорит, какое вам дело. Доставайте. Сама молодцом держится, хотя представляю, как ей больно. Говорю, что рыба во влагалище вперед головой. У рыбы инстинкт — в узком пространстве уйти как можно дальше. Извлечь будет трудно, придется иссекать по частям. Это целая операция.

Она кричит, что не хочет, чтобы рыбу резали. Рыба ей целиком нужна.

Уложил в кресло, дал маску с закисью азота и довольно легко эту рыбу извлек. Не стал выбрасывать. Положил в хромированный лоток и жду, когда она придет в себя, чтобы ей показать и спросить, зачем, дура, ты себе в молодую здоровую красивую пизду засунула это.

После закиси пациенты еще минут пять под кайфом, болтливые.

Она со счастливой улыбкой на лице рассказывает, что таким образом хотела вернуть, потерявшего к ней интерес, мужа. Где–то ей сказали, что нужно взять живую рыбу, засунуть в вагину и ждать, пока рыба там уснет. После этого пожарить целиком по специальному рецепту и подать мужу на стол.

твой рецепт ?