Приключения с Чёpными (исповедь американского адвоката)
"Я вырос в пригороде большого северного города и не имел реальных контактов с чёрными, пока не стал юристом. Получив юридическое образование, я наивно надеялся на успешную карьеру. Я и не подозревал, что 25 лет спустя буду самозанятым адвокатом, ведущим семейные и гражданские дела для в подавляющем большинстве чёрной клиентуры.
Я так не планировал. Я просто хотел много работать в судах, и лучшее предложение, которое я получил после окончания юридической школы, поступило от небольшой фирмы, специализирующейся на банкротствах. Большинство её клиентов были чёрными. Несколько лет спустя я основал независимую практику, и многие из моих бывших клиентов приходили ко мне с семейными делами.
Многие люди не осознают этого, но за пределами мира корпоративного права или законодательства о ценных бумагах юристы в любом большом городе в значительной степени зарабатывают на патологиях чёрных и прочих людей из третьего мира. Конечно, белые тоже нанимают юристов, но в любом городе, особенно с большим чёрным населением, большинство людей, которым нужны адвокаты – чёрные. В этом отношении юристы подобны полицейским или социальным работникам – они редко имеют дело с обычными белыми.
В значительной степени я стал расово сознательным из-за моих чёрных клиентов, которые в конечном итоге разрушили все мои предвзятые представления о расе. Моё пробуждение произошло не в результате одного или даже нескольких инцидентов, а в результате накопления тысяч и тысяч мелких случаев.
День за днём мои клиенты продолжают меня удивлять. Нет способа более основательного и убедительного расового образования, чем проводить время с чёрными, а мои клиенты – далеко не самые бедные и некомпетентные чёрные. Это не неимущие преступники, для которых суд назначил меня адвокатом. Это люди, которые могут позволить себе (или думают, что могут позволить) адвоката для развода, оспаривания решений об опеке, штрафов за нарушение правил дорожного движения и т.д.. Некоторые из них являются государственными служащими, которые зарабатывают от 60 до 70 тыс. долларов в год, но даже эта группа сильно отличается от белых (написано в 2003 году).
Чего они не знают
Одна из самых поразительных особенностей моих чёрных клиентов – это то, чего они не знают. Например, многие чёрные не знают свои телефонные номера. Они могут думать, что знают, но это не так, и проблема усугубилась с распространением сотовых телефонов. По крайней мере, треть номеров, которые они оставляют у администратора или на автоответчике – неправильные. Часто потенциальный клиент звонит несколько раз, каждый раз оставляя вариации одного и того же номера. Я продолжаю перезванивать, пока он не назовёт верный. Сначала я думал, что неправильно записываю номера, но теперь знаю лучше. С идентификатором вызывающего абонента видно, когда то, что говорит клиент, не соответствует цифровому дисплею.
Некоторые звонящие даже не оставляют номер. Около четверти сообщений, которые оставляют чёрные, не содержат ни имени, ни номера. Излишне говорить, что многие звонки остаются без ответа.
Немало чёрных, приходящих ко мне в офис, даже не знают свой домашний адрес (они часто переезжают). Многие не могут назвать мне имена своих супругов. Теперь я знаю, что нужно заранее сказать клиентам: им понадобится такая информация, когда они придут. В противном случае, если я спрошу чей-то адрес, клиент может обидеться и сказать: «Если бы я знал, что вы собираетесь спросить меня об этом. Я бы пришел подготовленным».
Многие чёрные мужчины знают имена своих детей, но не знают, как их правильно писать. С увеличением количества необычных имён среди чёрных я могу только догадываться, как они пишутся. Один клиент, который сказал, что не умеет писать имена своих детей, заявил, что мне понадобится энциклопедия, чтобы найти их. Многие мужчины признавались мне, что даже не знают, как произносить имена своих детей. С другой стороны, чёрные женщины часто приходят в ярость, если вы неправильно произносите очень необычные имена, которые они дали своим детям.
Самое необычное имя, с которым я когда-либо сталкивался, было Iisszzttadda. Я никогда не встречал человека, белого или чёрного, который мог бы правильно произнести это слово. К моему удивлению, имя произносится как «I seize the day». У Iisszzttadda были братья и сестры с именами Raheem, Utopian, Desiorme, Sid-Timothy, Kizzma и Larilaril. Время от времени я спрашивал клиентов, почему они дают такие необычные имена, но чаще всего слышал ответ: «Я не знаю. Это просто хорошо звучит». Такой ответ я получил от матери, которая назвала своего ребёнка Latrine (гальюн). (См. ниже подлинные имена чёрных, которые я встречал в своей практике.)
Однажды в моем офисе был клиент, который не знал своего имени. Его так долго звали по прозвищу, что он не мог вспомнить, как его зовут. Это не так шокирующе, как кажется. Некоторые имена чёрных, такие как Phe-anjoy, Quithreaun или JyesahJhnai, настолько странны, что неудивительно, если они никогда не использовались и в конечном итоге были забыты.
Чёрные не знают не только имена. Однажды, заполняя анкету для клиентки, я спросил, знает ли она, сколько лет её мужу. Она ответила, что не знает. Я задал ей следующий вопрос в анкете – дата рождения мужа. Удивительно, но это она знала – и была искренне удивлена, когда я сказал ей, что она может определить возраст мужа по дате его рождения.
Когда потенциальные клиенты звонят впервые, часто самое сложное – это понять, почему они звонят. Обычно они начинают с середины истории. Если вы позволите им продолжать, они будут говорить и говорить, не сказав ничего по существу. Клиенты могут звонить по поводу документов, которые они получили по почте, но никогда не держат их перед собой. Они могут запросить информацию, но никогда не имеют наготове ручку или карандаш, чтобы её записать. Я научился задавать прямые вопросы: «Как вас зовут?», «В чем проблема?». Если клиент не может рассказать мне за три минуты или меньше, в чем проблема, я прошу его прийти ко мне в офис и принести небольшой гонорар. Таким образом, мне придётся выслушивать их болтовню, только если они, по крайней мере, готовы платить.
Чёрные, с которыми я уже разговаривал, кажется, думают, что я должен сразу их узнавать, когда они звонят. После того, как я поднимаю трубку, типичный разговор может выглядеть следующим образом:
— С кем я говорю?
— Я ваш клиент.
— У меня много клиентов, подскажите, который из них?
— Я ваш клиент по разводу.
— Вы можете назвать мне своё имя?
— Руфус.
— Руфус, вы можете назвать мне свою фамилию?
Разговор может продолжаться ещё какое-то время, прежде чем я наконец выясню, кто звонит.
Я не беру дела о травмах или ответственности за качество продукции, но чёрные постоянно просят подать такие иски: «Мой пылесос сломался. Вы можете помочь мне?»
Большинство моих клиентов, которые не чёрные, либо приходят на приём вовремя, либо звонят, если им нужно перенести встречу. Как ни удивительно, только около пяти процентов моих чёрных клиентов приходят вовремя, и под этим я подразумеваю в пределах часа от назначенного времени. Только каждый пятый приходит в назначенный день. Некоторые приходят через день или два. Большинство просто никогда не появляются. Неявка никогда не смущает чёрных. Они постоянно звонят насчёт новых встреч, назначают четыре, пять или даже шесть, а затем пропускают их все. У меня был один клиент, который звонил более 50 раз, прежде чем, наконец, пришел ко мне в офис. Мне редко звонят чёрные клиенты, отменяющие встречу.
Когда я только начинал работать юристом, я заранее звонил клиентам, чтобы напоминать им об их встречах. Они благодарили меня, но вероятность их появления не увеличивалась. Кроме того, я звонил клиентам и потенциальным клиентам, которые пропустили встречи, и пытался перенести их. Это приносило очень мало пользы. Наиболее частым ответом было: «Почему вы мне звоните?», и они никогда не были виноваты в том, что не явились. У них было много разных оправданий, но я никогда не слышал: «Я забыл» или «Простите, что не смог».
Поскольку встречи так мало значат для моих клиентов, я каждый день решаю, когда свободен, и прошу всех приходить в одно и то же время. В субботу днём у меня может быть назначено до двадцати встреч одновременно. Обычно это не проблема, потому что мало кто приходит и ещё меньше приходит вовремя. Только один раз за последние 20 лет пришли все.
Многие из моих клиентов не могут описать даже самые элементарные факты. Часто им приходится выступать в качестве свидетелей, и независимо от того, сколько раз мы заранее обсуждали свидетельские показания, я могу быть удивлён их словам. Некоторые просто лгут и запутываются во лжи, но у большинства такой низкий IQ, что они не могут описать даже самые простые вещи. Часто кажется, что они говорят первое, что приходит им в голову. Когда их начинают спрашивать дальше, они не могут вспомнить, что говорили раньше.
Однажды у меня был клиент, жена которого подала на него в суд, чтобы получить алименты. Во время обсуждений перед судом он сказал мне, что у него двое детей от предыдущего брака. Это было выгодно для него, поскольку означало, что он, вероятно, будет должен своей нынешней жене меньше денег. На суде его жена показала, что у моего клиента не было детей вне их брака. Когда я спросил его, сколько детей у него было до брака со своей нынешней женой, он ответил, что у него их не было. Позже я спросил его, почему он так ответил, если он говорил мне раньше, что у него есть ещё двое детей. “Я это сказал?”, спросил он. Я так и не узнал, какая версия была правильной.
Многие из моих клиентов с трудом следуют простым указаниям. Однажды я явился с клиентом в суд из-за нарушения ПДД. Вместо наказания он должен был посмотреть фильм о безопасности дорожного движения. Зал суда находился на втором этаже здания суда, а фильм о безопасности дорожного движения демонстрировался на первом. Клиент должен был вернуться в зал суда с подтверждением о том, что он посмотрел фильм, которое ему дадут на первом этаже. И судья, и я объяснили это клиенту. В назначенное время мой клиент в зал суда не вернулся. Позже в тот же день мне позвонил судья и сказал, что мой клиент совершенно неправильно понял инструкции. Он пошёл в ближайший коммерческий кинотеатр, посмотрел фильм и принёс корешок от билета в кино.
Я давно перестал спрашивать своих клиентов, почему они сделали что-то. Это не стоит усилий. Большинство не знает. Те, кто знает, обычно не могут сформулировать внятный ответ. Даже если они могут такой ответ дать, он обычно меняется каждый раз, когда вы спрашиваете.
Например, один из моих чёрных клиентов по разводу пытался скрыть активы от своей супруги – это не редкость. Тщательное расследование показало, что он тайно купил недвижимость после начала развода. Он вписал имя своей жены в титул, что было очень странно, поскольку он пытался скрыть собственность от неё. Я сделал ошибку, спросив его, почему он так сделал. В соответствии с моим предыдущим опытом, он не смог дать разумного ответа.
Клиенты иногда говорят мне: они знали, что их обманывают, но все равно подписали бумаги. Я перестал спрашивать, почему они подписали, потому что знаю, что не получу внятного ответа.
Мои клиенты делают ошибки в письменной и устной речи на английском языке, часто смешные. Один клиент, участвовавший в уголовном деле, сказал мне, что говорит правду и готов пройти «полиэстерный тест» (polyester test вместо polygraph test, тест на детекторе лжи), чтобы доказать это. Другой сказал мне, что отчаянно хочет меня видеть, и ему нужна встреча «между вторником и средой». Один из тех, кто выписал чек при недостаточных средствах на счету, сказал мне, что проблема заключалась в «несущественных средствах» на его счету (insignificant вместо insufficient). У меня были клиенты, у которых на работе есть планы «наживы» (profiteering), которые хотели «неоспоримого» (uncontestable) развода (или «ненавистного» (detested) развода, или «непроверенного» (untested) развода), имели в семье «насекомых» (insects вместо inсеst, инцест), нуждались в «раздражении» (annoyment вместо annulment, аннулирование), хотели бесплатного «флирта» (flirtation вместо consultation, консультации), спрашивали о моем «контейнере» (container вместо retainer, гонорар), хотели «пососоветоваться» (consultate вместо consult) по поводу развода или должны были встретиться с «представителями СМИ» (media people вместо mediation counselors, консультанты-посредники). Один мужчина сказал мне: «Я владею машиной, но она не моя», а тот, кого обвиняли в непристойном обнажении, настаивал: «Я не вынимал свои вещи из штанов».
Мне потребовалось время, чтобы понять некоторые виды чёрного сленга. В первый месяц моей самостоятельной практики мне позвонил мужчина и спросил, могу ли я «надеть чемодан на кошку» (put a suitcase on a cat). После долгого выяснения я понял, что он хотел знать, могу ли я подать против кого-то иск в суд (file a law suit или law case). Через неделю мне ещё раз позвонили и спросили, «занимался ли я багажом» (did luggage). Поскольку я теперь знал о чемоданах, то сказал, что да, я занимаюсь багажом.
Я горжусь тем, что делаю хорошую работу для своих клиентов, но не могу вспомнить, чтобы хоть раз меня поблагодарил или похвалил темнокожий клиент. Они пренебрегают даже самыми обычными знаками внимания. К тому же, за редкими исключениями, чёрные никогда не признают своей ошибки. Когда что-то идёт не так, а это неизбежно, всегда виноват кто-то другой. Наиболее распространённая отговорка чёрных: «Они заставляют меня меняться» (They are putting me through the changes). Мне ещё предстоит понять, что это значит.
Большинство людей лгут, потому что думают, что ложь им поможет. Я пришел к выводу, что большинство моих клиентов не могут отличить правдоподобную ложь от диких сказок. Они убеждены, что люди поверят всему, что они говорят. Клиенты часто рассказывают мне фантастические истории, которые я никак не могу защищать в суде. Если я говорю им, что их рассказы неправдоподобны, обычная реакция – гнев и крик. И они обычно добавляют: «Я плачу вам. Вы должны верить в то, что я говорю».
Иногда, несмотря на мои предупреждения, клиенты в суде выходят и говорят очевидную, откровенную ложь. Судья может прервать показания и попросить меня выйти с моим клиентом, чтобы «разъяснить вашу историю». Он не собирается сидеть и слушать сказки. Я вывожу своего клиента на улицу и говорю ему, что он должен сказать правду или, по крайней мере, хоть что-то правдоподобное. Мой клиент начинает кричать. «Почему вы так со мной разговариваете? Вы должны быть на моей стороне!».
Однажды у меня был клиент, дававший показания о своих активах в деле о разводе, в котором суд собирался определить, должен ли он выплачивать временное содержание своей покинутой жене. Мой клиент был проповедником и свидетельствовал, что он жил в семейном доме со своей женой, хотя и в разных квартирах. Его жена заявила, что он жил со своей «шлюхой». Мой клиент все время говорил, что это невозможно, поскольку он человек божий. Я думал, что он лжёт. Судья постановил, что если мой клиент живёт с женой, то должен разделить домашние расходы, которые он в настоящее время не оплачивает. В этот момент мой клиент понял, что притворяться человеком божьим, живущим с законной женой, дорого, и запел по-другому. «Судья, почему вы мне верите?», сказал он. «Поверьте моей жене. Я всего лишь старый лживый негр». Никто в зале суда не мог перестать смеяться.
Посторонние дети
«Посторонние дети» (outside kids) – одна из моих специализаций. Для тех, кто не в курсе, чёрные называют любого ребёнка, рождённого вне брака, посторонним. Чёрные мужчины умеют заводить детей, но не поддерживают их, и это может стать ужасным бременем в соответствии с законами, написанными для белых.
В моем штате родитель, у которого нет опеки над ребёнком, почти всегда отец, платит процент от чистого дохода родителю, имеющему опеку – почти всегда матери. Мать получает 20 процентов чистого дохода отца за первого ребёнка, 25 процентов за двоих детей и до 50 процентов за пять и более детей. Что делать, если у мужчины есть дети от нескольких женщин? Каждая мать получает 20 процентов за первого ребёнка, поэтому мужчина, имеющий пятерых детей от пяти разных женщин, должен платить на алименты 100 процентов своего дохода. Однажды у меня была клиент, у которого было 12 разных детей от 10 разных женщин. Теоретически он был должен платить 250 процентов своего дохода. Эти законы просто не имеют смысла для чёрных. Судьи должны попытаться принять в каждом случае наилучшее решение.
Неудивительно, что средний чёрный клиент не будет платить алименты, если они не вычитаются из его зарплаты. Многие отказываются искать работу или уходят с имеющейся, чтобы не платить. Среди чёрных очень высока текучка, и судебной системе трудно за ними угнаться. Некоторые чёрные специально увольняются и переходят на другую работу, чтобы быть на шаг впереди.
Всякий раз, когда я спрашиваю потенциального клиента, платил ли он алименты по решению суда, он почти всегда отвечает одним или несколькими из следующих утверждений: «Я всегда помогаю своим детям», «Я даю их матери деньги, когда она просит», «Я всегда рядом со своими детьми», «Я покупаю своим детям все, что им нужно». Почти всегда оказывалось, что они не платили алиментов, не видели своих детей много лет и в лучшем случае, возможно, заплатили за баскетбольную обувь.
Кажется, что дети не всегда имеют для чёрных такое же значение, как для белых. Однажды я был в суде по делам о банкротстве, ожидая рассмотрения дела моего клиента. Чёрный должник (не мой клиент) предстал перед судьёй, пытаясь убедить его утвердить его план выплат по банкротству. Судья сказал ему, что он не может позволить себе и свой “Кадиллак”, и своих детей, и ему придётся отказаться от одного или другого. Должник сразу заявил, что не может отказаться от своей машины, и поэтому судья должен забрать его детей. Судья развёл руками и не стал продолжать. В другом случае тот же судья по делам о банкротстве сказал чёрному должнику, что он не может позволить себе и свой “Кадиллак”, и свой дом. Должник ответил: «Вы можете жить в своей машине, но не можете водить свой дом. Заберите мой дом». Это было много лет назад, и автомобильные вкусы, возможно, изменились, но я понял, насколько важны “Кадиллаки” для чёрных.
В одном отношении моя работа сильно отличается от работы полицейского или социального работника: я сам должен следить за тем, чтобы мне заплатили. Я стараюсь получить полную оплату, прежде чем соглашусь представлять клиента. Если мне не заплатят полностью до завершения дела, я знаю, что больше никогда не увижу денег. Клиенты с трудом понимают, что они платят за время адвоката. Всегда, когда клиент отказывается от дела до его завершения, он требует полного возмещения. Их рассуждения звучат примерно так: «Я заплатил за развод, но не получил его, поэтому мне нужно вернуть все мои деньги».
Однажды я подал в суд на клиента, который мне не заплатил. Я, наконец, смог добиться вычетов из его зарплаты и получил свои деньги. Примерно через полгода он позвонил мне и попросил заняться его следующим делом. Я заявил ему, что не хочу, чтобы клиент не платил по счетам. Он возмутился и сказал, что я все получил, и мне не на что жаловаться.
Судя по рассказам моих клиентов, банки постоянно «мухлюют» (are messing) с их текущими счетами. По крайней мере, так они мне говорят, когда их чеки отвергаются. Большинство моих клиентов не имеют текущих счетов и платят наличными. Те, у кого есть счета, понятия не имеют, сколько на них денег. Многие клиенты выписывали мне чеки на закрытые счета.
Чёрные клиенты кричат и визжат на меня каждый день; я узнал, что это нормально. Они похожи на маленьких детей, которые не добились своего. Я обычно игнорирую эти излияния, хотя кричать на них в ответ более эффективно. Только дважды мне угрожали физической расправой, и однажды мне пришлось позвонить в полицию, чтобы вывести клиента из моего офиса.
Мой опыт вряд ли уникален. Практика большинства знакомых мне юристов схожа с моей. Поэтому большинство юристов являются расовыми реалистами, даже если они не признают этого открыто. Их опыт и комментарии ничем не отличаются от моих. Люди, которые ежедневно контактируют с представителями меньшинств, которые не понаслышке знают о существовании расовых различий, вероятно, будут лучшими кандидатами для любого движения, которое способствует расовому сознанию. Им не нравится иметь дело с чёрными, но это просто часть бизнеса. Если они больше не могут это выносить, то переключаются на другую работу.
Один мой знакомый юрист переехал в сельскую местность, чтобы иметь белых клиентов. Он прожил в большом городе всю свою жизнь, но был готов порвать со своими корнями, чтобы получить другую клиентуру.
Недавно Верховный суд моего штата постановил, что к юристам могут быть применены дисциплинарные взыскания за высказывания, порочащие истца на расовой почве. По этой причине я не могу писать эту статью от своего имени, как бы мне этого ни хотелось. Я должен прикрываться псевдонимом, чтобы не стать жертвой нашего политкорректного Верховного суда.
Некоторые имена чёрных, встретившиеся в моей практике:
Aaja (произносится как Asia), Acacia, Ajeenah, Akai, Aquanita, Aryan White, Baleria, Barbertha, Callie (произносится как Kelly), CaAndi, Chetiqua, Cloteal, Curly Top, Darhies, Dayphine, Debrasharme, Derecio, Dertiteriesa, Dikueria & Dikuria (близнецы), Dildree, Dishon, Dovanna, Duanita, Dyiamond, Dwendolyn, Effillyne, Elizabeth Taylor, Endrissa, Equandolyn, Esaw, Everage, Floyce, Franshawn, Ghia, Godzilla Pimp, Ivier, Jartavious, JyesahJhnai, Keithen, Kentnilla, Lafondra, La,poo (да, содержит запятую), Latronia, Lemonjello & Orangejello (близнецы), L’Tonya, Machoda, Nau-Quia, Mayima, Minute, Miquel, Nethel, Omnipotence, Ondra (произносится как André), Ozro, Padraic, Pecola, Phe-anjoy, Precious Unique, Queen Esther, Quithreaun, Rincesetta, Sanja, Saranus, Shanieja, Sharicus, Shiquipa, SiJourna’i, Silquia, Sinetra, Summer Love, Termicka, Tequilla, Timphanie, Tryphenia, Tywana, Tzaddi & Tzavvi (twins), Ulheric, Undlia, Undrea (произносится как André), Wsam, Xiomara, XL, Yaw, Yuvodka Sharice, Wilida, Zaquan, Zufan, Zyneene.
[Перевод
https://mikle1.livejournal.com/12659734.html с моими исправлениями.]
