Решающая аудиенция состоялась 8 января (21 января) 1915 года; в ходе её Лебеденко подарил Николаю II заводную деревянную модель своей машины с двигателем на базе граммофонной пружины. По воспоминаниям придворных, император и инженер играли с моделью, которая резво бегала по ковру, легко преодолевая стопки из двух-трёх томов «Свода законов Российской Империи». Аудиенция кончилась тем, что впечатлённый машиной Николай II распорядился выделить на проект 210 тыс. рублей из собственных средств.

Работы под императорским патронажем шли быстро — машина вскоре была изготовлена в металле и с конца весны 1915 года скрытно собиралась в лесу у станции Орудьево к северу от Дмитрова. 27 августа (9 сентября) 1915 года были проведены первые ходовые испытания. Применение больших колёс предполагало повышенную проходимость всего устройства, что подтвердилось на испытаниях — машина ломала березы, как спички. Однако задний управляемый каток, в силу своих малых размеров и неверного распределения веса машины в целом, почти сразу после начала испытаний увяз в мягком грунте. Большие колёса оказывались неспособны вытащить его, даже несмотря на применение мощнейшей по тем временам двигательной установки, состоявшей из двух трофейных моторов «Майбах» по 240 л. с. каждый (куда более мощных, чем использовавшиеся на других танках Первой мировой войны[1]), снятых с подбитого немецкого дирижабля (вероятно, Mb.IV/IVa). Также испытания выявили казавшуюся впоследствии очевидной значительную уязвимость машины — главным образом колес — при артиллерийском обстреле, особенно фугасными снарядами. Все это привело к тому, что уже в сентябре проект был свёрнут в результате отрицательного заключения Высокой комиссии, однако Стечкин и Микулин все же занялись разработкой нового двигателя (АМБЕС) для машины. Впрочем, эта попытка не увенчалась успехом, равно как и попытки сдвинуть Царь-танк с места и вытащить его из района испытаний.