Русский, французский и китайский лингвисты решили написать имена друг друга, каждый на своём языке.

– Моя фамилия Ге, – сказал француз китайцу.
– В китайском языке два иероглифа Ге, но, к сожалению, ни один из них не подходит для фамилии.
– Почему?
– Потому что один имеет значение «колесо», а другой передает звук, с которым лопается мочевой пузырь осла.
– А что плохого в колесе?
– Мужское имя не может быть круглым. Для твоего имени мы возьмем иероглиф Шэ, означающий «клавиатура», «корнеплод», «страница», а также прилагательное «бесснежный» и дополним его иероглифом Нгу, означающим мужской род. В конце я пишу иероглиф Мо – «девственный».
– Но это, мягко говоря, не совсем…
– Никто не будет считать тебя девственником, просто без иероглифа Мо иероглифы Ше-Нгу означают «сбривающий мамины усы».

– Хорошо, теперь я напишу твое имя.
– Моя фамилия Го.
– Отлично, я начну твою фамилию с буквы G.
– Что означает буква G?
– У нас, европейцев, сами по себе буквы ничего не значат, но чтобы проявить к тебе уважение, я поставлю перед G букву H – во французском она все равно не читается.
– Отлично! Дальше O?
– Нет, чтобы показать, что G – произносится как Г, а не как Х, надо после G поставить букву U, а также H – чтобы показать, что U не читается сама по себе, а только показывает, как правильно читать G, и буквы EY, показывающие, что слово не длинное и скоро закончится.
– Hguhey… дальше O?
– Нет, О во французском произносится как А или Ё, в зависимости от стоящих по соседству букв, ударения и времени года. Твое чистое О записывается как AUGHT, но слово не может кончаться на T, поэтому я добавлю нечитаемое окончание NGER. Вуаля!

Русский лингвист поставил бокал на стол, взял листочек и написал «Го» и «Ге».
– И всё?
– Да.

Француз с китайцем почесали в затылке.
– Хорошо, а какая у тебя фамилия?
– Щекочихин-Крестовоздвиженский.
– А давайте просто выпьем? – первым нашёлся китаец.

Шотландец показывает свое жилище гостям:
— Здесь столовая. Одновременно за стол могут сесть, не дай Господи, двадцать человек.

Габровец встретил в Варшаве земляка:
— И что ты, Стоик, тут делаешь?
— У нас свадебное путешествие!
— А где же молодая?
— А она три года назад уже была в Варшаве.

Когда одному шотландцу из Абердина рассказали анекдот о том, что габровцы перед тем, как лечь спать, останавливают часы, чтобы зря не портился их механизм, он заметил, что шотландцы поступают так же и, в свою очередь, поведал:
— У меня есть сосед, который держит под кроватью тромбон. Когда ему нужно ночью или ранним утром узнать, который час, он открывает окно и трубит. Всегда находится кто-нибудь, кто, проснувшись, крикнет: "Какой идиот поднимает шум в два часа ночи?".

Впервые анекдоты и байки о незадачливых киндасовцах были зафиксированы в XIX веке. Известный путешественник Лесков Н.Ф. в своём докладе о поездке в Олонецкую губернию летом 1892 года пишет: «Дорогой въ Святозеро я зашелъ въ одну неболшую деревеньку Киндазъ-Рукавица. Почему-то жители этой деревни служатъ предметомъ постоянныхъ насмѣшекъ сосѣдей-кореляковъ; о нихъ ходитъ много всякихъ анекдотовъ, напоминающихъ отчасти пошехонскіе разсказы…».

Объявился в киндасовских лесах медведь. Летом покоя от него нет скотине. Решили киндасовцы поймать медведя зимой, когда он в берлогу заляжет.

Как решили, так и сделали. Пошли зимой на охоту, без ружья, с топорами. Ходили, ходили по лесу и набрели на берлогу. Стали думать, как медведя из берлоги выгнать. Думали, думали, один и говорит:

— А вот мы, — говорит, — так сделаем: один из нас влезет в берлогу, схватит медведя, а мы ему к ноге привяжем веревку и вытащим вместе с медведем.

Вызвался один, говорит:

— Я пойду, только как схвачу медведя, так дерну ногой, тогда вы меня и тяните.

Влез мужик в берлогу, вцепился в медведя. А медведь как взревет, схватил мужика и оторвал ему голову. Тот ногами и задрыгал. Мужики видят — готово дело, надо тянуть. Вытянули — мужик один, без медведя. Спрашивают у него:

— Где медведь? Ты почему его не вытащил?

Молчит мужик. Посмотрели получше, а у него головы нет. Стали думать, была ли у него вообще голова или ее никогда и не было. Вспоминали, вспоминали, да так никто и не мог вспомнить. Пошли в деревню, к жене мужика, может она знает. Пришли, растолковали ей. А она и говорит:

— Не помню, милые, была ли голова, а вот как утром за столом сидел и кашу ел, борода тряслась!